Если бы я был моралистом и писал книгу, то из сотни страниц девяносто девять оставил бы чистыми. На последней я написал бы: я знаю только один долг — любить Никаких других я не признаю
Альбер Камю
Если бы я был моралистом и писал книгу, то из сотни страниц девяносто девять оставил бы чистыми. На последней я написал бы: я знаю только один долг — любить Никаких других я не признаю
Альбер Камю